Если девушки атеистки, и ничего не понимают в правилах - не надо приходить в храм. Есть масса других людных мест, где можно выразить свои взгляды. Когда Толоконникова публично совокуплялась в биологическом музее - ее никто не посадил. Хотя акция была анонсирована как политический протест.

Pussy Riot и «Восстание приборов».
Филологический анализ

автор: Александр Баунов

Это текст – несомненно из категории 16+, кто не спрятался, я не виноват. Иноземному словосочетанию Pussy Riot предстоит остаться в русском языке. Поэтому надо наконец разобраться, что это такое.

Сразу договоримся, мы сейчас не про поступки «Пусси Райот»: об этом написано прежде. Но название тут мало при чем. Мне кажется, верующие должны бы ничуть не меньше обидеться, если бы группа называлась «Гласы архангельские» или «Страх господень». Обидно было бы уже не только за храм, но и за слова, употребленные не по назначению.

Однако часть верующих и сочувствующих растравляют обиду тем, что придумывают названию группы переводы один непристойнее другого. Такие, что повторить их даже в тексте 16 + неудобно. Народных переводчиков, как какой-нибудь стахановский почин советского времени, поддерживают на самом верху. И вот уже слово pussy становится неприличным, и название группы матерным, и вот они со своим матом на нашу нравственность.

Есть что-то назойливое в том, как Путин пытается срезать западных и наших журналистов: «А вы переведите название Pussy Riot, а вы его произнесите, что, засмущались?» А наши журналисты подыгрывают, тупят очи, делают вид, что краснеют: «Ох, не перевести, ох, не выговорить». Путин прибегал к этому аргументу несколько раз. В интервью Russia Today: «А вы можете перевести само слово на русский язык или нет? Или вам неудобно это сделать по этическим соображениям? Думаю, что это неудобно сделать по этическим соображениям. Даже в английском языке это звучит неприлично». Такменеву на НТВ: «Вот это название как переводится? Вы своим зрителям в эфире можете сказать?» «Я при вас не могу сказать, но я знаю», – с готовностью соглашается Такменев. «Ну если вы при мне не можете сказать, значит, это слово неприличное!», –  подхватывает SaveFrom.net Путин. Потом еще раз иностранным журналистам: «А вы знаете, как переводится?»

Да никак это особенно страшно не переводится, и произнести это, что в Англии, что у нас, может любой ребенок и дома, и в школе, и в переводе, и в оригинале. Потому что это просто «киска» и «Кискин бунт» соответственно. А что слово «киска» стало эвфемизмом для другого, так оно и функционирует как эвфемизм, то есть без вытеснения, без замещения основного значения. Путин-то с Медведевым, когда говорят женам: «А принеси-ка мне к холодцу хрену», – не краснеют, очей не тупят. А при слове «киска» почему все должны краснеть?

Слово pussy в английском языке работает ровно так же, как слово хрен в русском. Оно как оборудование двойного назначения, двойного – не значит исключительно военного. «Я бы перевел это слово как «кошка»», – отвечает Путину английский журналист К.Оуэн на Russia Today. Руководство ответы носителей языка игнорирует: разводит нас интеллигенция, мы-то знаем, что имелись в виду не киски, поэтому мнитесь и краснейте. Но «имелись в виду» и «нельзя произнести» – две совсем разные вещи.

Неприличные слова в языке, грубо говоря, делятся на две категории: ругательства и эвфемизмы. Эвфемизм – от греческих «эу» и «фэме», соответственно «хорошо» и «звук/слава/репутация». Словом, звучащим хорошо, с доброй славой, с хорошей репутацией, заменяют слово с репутацией и звучанием похуже. Эвфемизм помогает назвать вещи чужими именами, произнести, не трепеща или не краснея, то, что назвать нельзя. Вот и нечего краснеть.

Именно поэтому эвфемизм никогда не может порвать со своим  основным приличным словарным значением. Иначе он перестает работать как прикрытие, как легализация нелегального, как средство доставки языковой контрабанды. Тогда он превратится в простое в ругательство. И поминай как звали: язык тут же заменит его на другое приличное слово в неприличном значении.

Поэтому, несмотря на вековую традицию употребления в известном смысле, слово «хрен» значит прежде всего хрен, а потом уже, по контексту, все остальное. Оно не может быть маркировано 16+, стерто с банок, вычеркнуто из кулинарных книг только потому, что можно сказать «хрен моржовый».

Точно так же, несмотря на вековую традицию употребления в известном смысле, слово pussy не табуировано в английском. Оно есть в любимом с детства стихотворении «Pussy cat» (его перевел Маршак: «Где ты была сегодня, киска, у королевы у английской») и во множестве других классических детских стишков. «The word «pussy» often refers to the female genitalia», – пишет самый народный и одновременно свободный в выражениях из источников – английская «Википедия». Often, «часто» не значит всегда.

Киска, в том же втором значении, есть и в русском языке, хоть и не так often, как в английском. «Рыжеволосая крошка сбросила трусики и нырнула под душ; шерсть ее киски была светло-золотистой» (М. Уэльбек, «Элементарные частицы», Москва, Иностранка 2006. Перевод И. Васюченко и Г. Зингера). В русской версии романа есть еще семь похожих контекстов, и еще больше в других романах Уэльберка и Бегбедера. Но слово chatte – кошка, – которое стоит на этом месте в оригинале во французском, во всех смыслах печатно.

Из того, что Уэльбек и его читатели поняли бы эту киску английской королевы как крайне двусмысленную шутку, не следует что «киска английской королевы» значит всегда то, что подумал бы Уэльбек.

Нефритовый болт

Возмущенная часть населения продолжает не верить: «Вы действительно думаете, что группа называется «Бунтующие кошечки», а не «Мятежные вагины, бешеные пиписьки, взбунтовавшиеся п..(ну, вы понимаете) и так далее»?

Что значит «я действительно думаю»? Я думаю, прежде всего, что вещь называется так, как она называется. И если название дано нарочито двусмысленно, то и его понимание, и его перевод должны эту двусмысленность отражать.

Если Катулл пишет, как его воробушек резвится на лоне девушки, это не значит, что он пишет, как он ее отымел. Это значит, что он выражается так, что стихотворение остается вполне гимназическим. А когда хочет, умеет выразиться иначе. Если китаец называет нечто нефритовым жезлом, а другое нечто – яшмовой пещерой, то это не значит, что он одно называет словом на х, а другое – словом на п. Он делает нечто ровно обратное: заменяет эти слова на приличные и даже, по его мнению, прекрасные. В самом грубом переводе это звучало бы: вставить болт в гайку. Какое общество, такие и эвфемизмы. Откуда у стахановца нефритовые жезлы? В лучшем случае, болты и крюки.

Самая известная панк-группа называется Sex Pistols. «Сексуальные пистолеты» – намек настолько прозрачный, что его не поймет только дошкольник. И однако же группа называется именно «Секс-пистолеты», а не «Х*и». Поколения русских школьников хихикают на уроках русского и математики от слова член или одночлен. И, хихикая, имеют в виду не руку и не ногу. Значение, которое им кажется смешным, вполне конкретно. Однако никто не считает это слово непроизносимым при детях и не изымает его из образовательного оборота. И вывеску «Электроприборы» никто не запрещает, хотя кому-то может показаться, что это про фаллоимитаторы.

Переводы, которые околоправославная общественность дает Pussy Riot, – гораздо неприличнее самого названия. Разве не удивительно, что моралисты в попытке изобличить безнравственность выражаются намного непристойнее «аморальных девок»?

Потряси прибором

Бывает, что эвфемизм встречается в рамках устойчивого оборота, в котором второе слово подталкивает к выбору значения. Например, во фразеологизме «класть с прибором» у слова «прибор» – единственное возможное толкование. Но и здесь слово прибор не становится словом на «х» – непечатным и не теряет своего словарного значения. Просто, благодаря второму слову, – так сказать «ключу» – его второе значение выходит на первый план. Неглубоко порывшись в памяти, мы найдем множество таких устойчивых словосочетаний, состоящих из слова-эвфемизма и слова-ключа.

Но словосочетание Pussy Riot к таким не относится. Оно не похоже на наше «класть с прибором», или «хрен собачий». Слово riot – «бунт/беспорядки» – никак не уточняет слово pussy. Двусмысленность им не снимается, а подчеркивается, осложняется.

К двусмысленностям тоже можно относиться по-разному. Как написал один мой собеседник в фейсбуке, он вполне бы понял жителей района, которые возмутились бы уличной рекламой миксера «Потряси своим электроприбором» (какой простор в этом двузначном «потряси»).

Случаи районного возмущения двусмысленной рекламой были. Такие рекламные афиши, в самом деле, сложно причислить к вершинам вкуса, хотя, на мой взгляд, вкуса в них все-таки больше, чем в грудном баритоне, произносящем «вы ее достойны», в то время как  полуобнаженная модель идет жарить яичницу на рекламируемой сковородке с тефлоновым покрытием.

Возмущающиеся рекламными текстами жители района вообще наводят на меня тоску, лучше бы они в свое время возмущались лозунгом «Народ и партия едины» на каждой крыше. Но если вдруг глава района заявит, что эта фраза непечатная и ее нельзя произнести вслух, будут все основания заподозрить его в лукавстве. Обычная двусмысленность, у Пушкина есть и похлеще. «Всё изменилося под нашим зодиаком: Лев козерогом стал, а дева стала раком».

Тот факт, что мы понимаем по сигналам во фразе или по контексту, какое из значений эвфемизма в данном случае выбрать, не значит, что оно переходит в разряд ругательств. Это означает, что эвфемизм работает. На то он и рассчитан, что мы поймем, это не ребус и не шарада.

Барышни не строили невинность, но и называть группу бешеными п. они не собирались. Они планировали двусмысленное название с намеком и дали двусмысленное название с намеком – не менее и не более. Между игривой двусмысленностью и теми односмысленными переводами, которые дают ей рассерженные моралисты, – существенная разница.

Это ровно тот случай, как если бы панк-группа называлась «Восстание приборов», а нас бы уверяли, что это значит «Вставшие х», ну, вы понимаете, и что это нельзя ни написать, ни произнести. Значит-то значит, но и написать, и произнести можно.

Одна из проблем с правильным пониманием названия Pussy Riot связана с недостатком выразительных средств в казалось бы таком богатом по этой части русском языке. Но вот в разделе эвфемизмов женский пол в нем явно ущемлен. С одной стороны, в русском языке и болт, и хрен, и крюк, и много чего еще, а с другой – и не поймешь, что с другой. Вот он – фаллоцентризм российского сознания, предмет озабоченности феминисток.

При недостатке лексического богатства на женской половине нашего общего дома мне кажется, что «Восстание приборов» и сейчас довольно адекватный перевод названия группы. К тому же, освященный давней традицией. В «Декамероне» у Бокаччо, как мне кажется, есть близкий аналог, он и по богохульности подходит. В десятой новелле отшельник поддается искушению и соблазняет девицу: «При виде ее красот его вожделение разгорелось пуще прежнего, совершилось восстание плоти». Resurrectio carnis, восстание (или воскресение) плоти – фраза из латинской версии символа веры, там, где у нас «чаю воскресения мертвых». А контекст сами видите какой. Это вам не восстание кошек. Но Бокаччо, который вот так вот обошелся с «воскресением плоти» из символа веры, в XIV веке не посадили.