Почему у одних это чувство связано со страхом, а у других с резкой потребностью в чистоте?

Можно ли избавиться от брезгливости или это стойкая черта характера?

Попробуем разобраться системно. Ощущением брезгливости могут проявлять себя свойства кожного, зрительного либо анального векторов в определенных состояниях.

Микроба чувствую кожей
Представители кожного вектора отличаются особой чувствительностью кожи. Кроме того, именно кожники, как никто другой, озабочены состоянием своего здоровья, ведь это ценность, ресурс, который необходимо расходовать сдержанно и исключительно рационально. Спорт, здоровое питание, диеты, режим дня — все это дается им легко, так как способность к самоограничению обусловлена их психологической природой, а метаболизм высокой интенсивности быстро делает заметными результаты подобных усилий.

Однако в состоянии стресса первым реагирует именно кожный покров. Стресс в кожном векторе может быть вызван крупной материальной или социальной потерей, как то: увольнение с работы, понижение в должности, кража имущества или других ценностей, также это может быть и потеря времени, денег, возможностей, связей, сотрудников, вложенных усилий и других ресурсов.

Нездоровые состояния кожного вектора или стрессовая реакция кожи могут проявляться ощущением брезгливости, как возможности проникновения бактерий через кожу в результате тактильного контакта с грязными предметами. Болезнетворные бактерии — это прямая угроза здоровью, а значит, это риск еще большей потери.

Психологическое напряжение кожника в плохих состояниях выливается в негативные кожные ощущения, болезнетворные микробы мерещатся практически везде: на дверных ручках, поручнях в транспорте, в местах общественного питания, туалетах и так далее.

Все чаще у человека возникает желание вымыть руки, протереть их салфетками или антибактериальными средствами, ощущение брезгливости вызывают любые предметы совместного пользования, столовые приборы в ресторанах, кнопки в лифтах, а также рукопожатия, объятия, поцелуи и другие жесты, предусматривающие контакт с кожей другого человека.

На стрессы кожа может реагировать зудом, высыпаниями, покраснением, пятнами, даже болью или развитием воспалительных реакций.

С пониманием психологической подоплеки подобных соматических проявлений негативных состояний кожного вектора проблема брезгливости решается сама собой, так же уходят ее проблемные кожные проявления, кроме того, значительно повышается эффективность лечения кожных заболеваний.

Чистоплотность или навязчивая страсть к чистоте?
Брезгливостью иногда объясняют свое пристрастие к чистоте представители анального вектора. Разделение на «чистое и грязное» заложено в их психическом так глубоко, что проявляет себя во всех сферах деятельности. К примеру, суждения в стиле «моя кровь — мои дети» или невеста должна быть обязательно девственницей — «чистой женщиной» являются проявлением исключительно анальных свойств.

Это же самое свойство психики помогает настоящим критикам, экспертам или аналитикам обнаружить и убрать ту «ложку дегтя», которая портит весь результат работы, найти оплошность исполнителей, ошибку в масштабном проекте, неверно вставленный винтик в огромном механизме и исправить его, что делает подобных высококвалифицированных специалистов в своем деле самыми ценными и востребованными работниками.

В случае же когда человек с анальным вектором теряет возможность реализовать имеющиеся свойства в социуме (увольняется с работы, выходит на пенсию и тому подобное), он может пытаться реализовать свои психологические потребности в ином ключе, что иногда превращается в самую настоящую страсть к чистоте.

Объясняя всем вокруг и самому себе свое поведение повышенной чистоплотностью, человек начинает заполнять все свое время уборкой, чисткой, мытьем, стиркой и прочими подобными занятиями, натирая до блеска все вокруг и заставляя всех домочадцев участвовать в поддержании жесточайшего режима стерильности.

Проявление подобной сверхчистоплотности, которая влияет на качество жизни как самого любителя чистоты, так и членов его семьи, является свидетельством растущих нехваток, фрустраций, дефицита реализации врожденных психологических свойств анального вектора. Все это можно успешно исправить, реализовавшись в социально полезной деятельности, получая при этом намного большее удовольствие и удовлетворение, нежели от сотого натирания унитаза или стирки занавесок.

В любом случае понимание природы своих желаний, осознанных или нет, дает возможность получать от жизни наиболее полное наслаждение от удовлетворения имеющихся психологических потребностей.

Отвращение до ужаса, или боязнь грязи
Если брезгливость связана со страхом прикоснуться к чему-то или кому-то грязному, дурно пахнущему, что ассоциируется с опасностью заразиться какой-либо болезнью, это, скорее всего, проявления зрительных страхов.

Брезгливость как страх уходит своими психологическими корнями в древний страх смерти, присущий именно представителям зрительного вектора. Если что-то вызывает отвращение, имеет неприятный запах или вид, значит, оно может быть источником бактерий или токсинов, в нем могут водиться паразиты, что означает опасность для здоровья и жизни, особенно учитывая слабый иммунитет обладателей зрительного вектора.

Свойства зрительного вектора находят свое наполнение в эмоциях, зрительный человек всегда ощущает потребность в эмоциональной связи с другими, он получает наслаждение от общения, от обмена эмоциями, а вот направление этих чувств и эмоций — либо на получение, либо на отдачу — уже зависит от уровня развития зрительного вектора.

Страх смерти, страх за свою жизнь — это самая примитивная эмоция, направленная внутрь, на получение. Она была способна дать наполнение свойств зрительного вектора только в самом начале развития человечества, во времена ранних людей, предков современного человека. Тогда зрительная наблюдательность, любопытство, особенное зрение, способное различить хищника или врагов, затаившихся в засаде, умноженное на сильный страх смерти от зубов этих самых хищников, давало зрительнику уникальную способность быстро и сильно пугаться, тем самым предупреждая вовремя всю человеческую стаю об угрозе опасности. Именно эта способность пугаться и спасала раннему зрительнику его жизнь.

Время шло, человечество развивалось, способность пугаться за свою жизнь уже не давала того наполнения, которое было раньше. Темперамент, или сила желания в векторе, возрастал с каждым новым поколением, свойства вектора находили свою реализацию в искусстве и культуре, в воспитании детей и прививании моральных ценностей, в медицине и благотворительности.

Примитивный ранний страх смерти, опасения за свою жизнь перерастали в способность бояться за других, сострадать, сопереживать ближнему, бояться за его жизнь и здоровье, а значит, делали зрительника способным ощущать намного более сильное и полное чувство, чем страх. Это чувство любви и, как высшее ее проявление, чувство жертвенной любви ко всем людям, ко всему человечеству, когда страх ЗА ДРУГОГО становится сильнее страха ЗА СЕБЯ. На таком высоком уровне развития представитель зрительного вектора не испытывает желания наполнить себя ощущением страха в любых его проявлениях, страх для него уже не является той эмоцией, которая способна его удовлетворить.

Чувства любви и сострадания во много раз полнее и интенсивнее удовлетворяют потребность зрительного вектора в эмоциях, а значит, наслаждение от подобного удовлетворения в разы превышает слабое и временное удовольствие от переживания страха.

Эмоциональная связь с человеком, которая подразумевает ОТДАЧУ, то есть искреннюю жалость, сострадание, любовь к тем людям, которые нуждаются в помощи, — это своего рода высший зрительный пилотаж, наполнение векторальных свойств на самом высоком уровне, который и соответствует темпераменту современного человека и дает наивысшее наслаждение от деятельности, основанной на подобных чувствах.

Нередко в результате ошибочного воспитания развитие зрительного вектора останавливается на уровне страха, а точнее, на уровне получения удовольствия от переживания страха. Обрыв эмоциональной связи с мамой, домашние пугалки, страшные книги, сказки, фильмы, жестокие компьютерные игры и тому подобное фиксируют ребенка в состоянии страха, постепенно он научается получать удовольствие от самопугания и продолжает искать наполнение зрительных свойств в подобном ключе. Это проявляется в пристрастии к фильмам ужасов, в движениях эмо или готов, различного рода суевериях, приметах, вплоть до формирования устойчивых фобий или приступов панических атак.

Брезгливость, как один из вариантов проявления примитивного чувства страха смерти, является попыткой реализовать имеющиеся зрительные свойства на самом элементарном уровне, а формирование на фоне повышенной брезгливости различных фобий свидетельствует о невысоком уровне развития зрительного вектора.

Лирическое отступление, или переход на личности
Автор данного текста не может похвастаться высоким уровнем развития зрительного вектора, так как до определенного времени сама жутко боялась темноты, мышей, змей, пауков и даже… мостов, точнее, переходить мост через реку, если под ногами виднелась вода. Доходило до смешного, я была вынуждена искать другую дорогу, в обход моста, либо идти с закрытыми глазами, чтобы не видеть под ногами воду, так как сделать хотя бы шаг просто не представлялось возможным. Я обливалась холодным потом, ноги становились ватными, дрожь пробегала по всему телу, все конечности каменели, в глазах темнело. Объяснения подобной странной фобии не находилось, я просто избегала любых прогулок по мостам.

Страх темноты докучал мне намного больше и чаще. Темный подъезд, лестничная клетка, перегоревшая лампочка в лифте или коридоре, даже два шага от выключателя до постели внушали мне настоящий ужас, в ночной тишине мне постоянно слышались какие-то подозрительные звуки, мелькали страшные тени или чудились страшилища. Включенный ночник стал привычным явлением в моей комнате, а фонарик в сумочке — обязательным ее составляющим.

Брезгливость я почему-то ассоциировала с будто бы высоким интеллектом и утонченной эмоциональной природой. Сейчас самой смешно, но вид расчески с запутавшимися волосами, переполненного мусорного ведра, грязных ногтей, носового платка или плохо убранного общественного туалета вызывал приступ тошноты и отвращения.

А потом было поступление в мединститут. Жизнь перевернулась, учеба захлестнула с головой, практика в больницах давала море новых ощущений и переживаний, я хотела знать и уметь все и сразу.

Только теперь я постепенно понимаю, отчего была такая жадность именно к навыкам, стремление к работе с людьми, к лечению пациентов. Впервые в жизни я получила наполнение свойств зрительного вектора такого высокого уровня.

Одно дежурство сменялось другим, одна больница — другой, поликлиника, терапия, инфекционное отделение, детская больница, реанимация… шок! Это был настоящий шок от захлестнувших меня эмоций. Реанимация с первых дежурств заняла огромное место в моем сердце, а значит, и в моей жизни. Именно сестринская работа — уход за пациентами, выполнение назначений, соблюдение гигиенических требований, правил асептики-антисептики, общение, человеческое участие и непосредственная помощь людям, которые нуждаются в ней, как никто другой, — становилась моей страстью. Вопрос выбора специализации был решен окончательно уже на третьем курсе.

Только теперь, спустя много лет, я понимаю, что меня так тянуло на работу в реанимации. Теперь совершенно отчетливо вспоминаю, как уже через несколько месяцев после начала работы я абсолютно спокойно ходила по темному коридору ночного отделения, заходила в палаты к пациентам, не включая света, чтобы не потревожить их сон. Казавшиеся посторонним жуткими звуки аппаратов искусственного дыхания для меня были вполне обычными и совсем не страшными.

Любой страх ушел в принципе, его не стало совсем! Пропал даже намек на любое проявление брезгливости при уходе за послеоперационными ранами, при работе с кровью и другими жидкостями, при гигиенических процедурах или помощи в приеме пищи. Все это было в радость. Работа наполняла меня, как никогда раньше. Это было невиданное ранее удовольствие.

Ничто до этого не приносило мне такого наслаждения!

Эмоциональная связь с человеком, который страдает, облегчение его боли, отдача эмоций, привязанность к каждому пациенту рождали море чувств высочайшего уровня, в которых можно было просто утонуть.

Отдавать, сострадать, сопереживать и по-человечески любить всех своих пациентов хотелось снова и снова, не останавливало даже то, что больше 90 % из них никогда не смогут даже вспомнить лица тех, кто за ними ухаживал. Стремление отдавать было сильнее, чем желание получить обратные чувства. Никто не ожидал благодарности, наполняла сама возможность отдавать.

Совершенно отдельные ощущения были к тем, кого не удалось спасти. Да, это печально, это больно, это всегда осадок и оттенок чувства вины, что не сделали больше, даже если сделали все возможное и невозможное.

Было многое и разное: и сдача собственной крови, и покупка медикаментов за свои деньги, и рьяные споры с коллегами, и штудирование книг ночи напролет. А пациенты уходили, но все равно не было чувства, что все это зря, не было ощущения, что силы потрачены напрасно, не было даже обиды на проклинающих нас родственников… было только совершенно особенное ощущение благодарности, нет, признательности к ушедшим.

Это было так, словно не мы выбивались из сил, стараясь спасти им жизни, а они делали нам одолжение, принимая те чувства, те решения, ту энергию, которую мы пытались в них вложить. Благодарность за принятие нашей отдачи.

Вот такие чувства, переживания такой силы, эмоции такого уровня, они захлестывают с головой, сметая всю эту эмоциональную шелуху и глупую мелочь вроде страхов, фобий, паники, брезгливости, суеверий и тому подобного психологического мусора. В сравнении с ощущениями отдачи эмоций все примитивные попытки их потребления кажутся какой-то пустой ерундой и детскими шалостями. Они не наполняют больше, не привлекают больше, не действуют в жизни, не влияют на ее качество, вообще не присутствуют в эмоциональной сфере, их нет, как будто ты их перерос, отбросил за ненадобностью, как ненужную вещь.

Изменения в жизни происходили значительные, но объяснение тем переменам и осознание природы своих ощущений пришло только сейчас, с формированием системного мышления и глубокого понимания происходящего в психике.

Таким образом, даже не имея изначально высокого уровня развития зрительного вектора, можно научиться находить наполнение имеющихся свойств на самом высоком уровне и подтянуть себя на ступеньку выше даже во взрослой жизни, когда сам процесс развития векторов уже завершен, ведь окончание пубертата осталось далеко в прошлом.

Если есть свойства, значит, они требуют своего наполнения, наличие вектора означает наличие соответствующих желаний, но вот удовлетворение этих желаний, точнее, вариант или способ удовлетворения, зависит только от вас. Выбор определяет интенсивность наполнения, а значит, и получаемого вами наслаждения.

Можно продолжать пугаться домовых и пауков, наполняя себя страшилками, срываясь периодически в домашние истерики. А можно попробовать поделиться эмоциями, оказать помощь тому, кто нуждается в ней, попытаться отдавать по полной, прочувствовать, что означает любить людей. Любить поступками, действиями, приложением усилий, а не пустой болтовней и мнимым состраданием. Это трудно, это страшно, это требует времени, сил и решительности, но то наполнение, которое вы получите, скажу без преувеличения, снесет вам крышу! Попробуйте.

Брезгливость, как бы она ни проявлялась, — то ли это любовь к швабре, то ли ужас перед микробами, — это тупик, ошибочный поворот на жизненном пути, где-то вы свернули не туда и пытаетесь пробраться сквозь дебри, запутавшись в собственных желаниях и выдуманных рационализациях.

В таких случаях понимать себя, свою природу желаний, механизмы психики становится просто необходимо, чтобы жизнь не превратилась в бесконечный бег по кругу, либо от грязи, либо к чистоте. Правильное путешествие по жизни то, которое дарит радость, которое ведет к себе настоящему и приносит самое большое наслаждение от реализации только своих, врожденных психологических свойств.